Виктор шайди иероним 2 самиздат

Dating > Виктор шайди иероним 2 самиздат

Download links: → Виктор шайди иероним 2 самиздат → Виктор шайди иероним 2 самиздат

Попаданцы в эпоху правления царя Александра 2. Желание слушаться взлетело до небес, и я искренне пытался, но дух продолжал спать. Нужно попасть в соседний мир, угодить в ученики к безумному магу, мечтающему завоевать весь мир... И пусть происходящее абсурдно и разум перестал воспринимать реальность!

Густая солоноватая влага прокатилась комком по горлу, продираясь через колючки сухости и жажды, приятным теплом отозвавшись в желудке. Туман мелкими капельками влаги затянул ущелье, внося лепту в серость окружающей обстановки. Воронки от снарядов, поваленные и обгорелые деревья — следы обстрелов — грубыми мазками подчеркивали мрачность картины. Что можно ожидать от такого человека или, вернее будет сказать, не совсем человека? Шастать по темному лагерю не хотелось, и котел с теплой водой услужливо доставили к шатру. Но пока есть те, кто готов встать рядом в смертной битве, ворогам не одолеть богатыря даже в самом неравном бою. В царствование императора Николая Павловича Изобретатель из XXI века построил машину времени, с помощью которой он и его друзья сумели попасть в 1840 год - середину царствования императора Николая Первого. Здоровой рукой, взяв их за концы, полоскал круговыми движениями в теплой воде.

Хорошо, что кости не задеты и пули прошли навылет. Откройте для себя их творчество — поверьте, рекомендация Андрея Белянина дорогого стоит. Миллиарды людей ощутили это на себе, но никто не знал -- в чем причина этих изменений?

Книга Иероним, страница 2. Автор книги Виктор Шайди - Сдерживая рвотные позывы, постарался максимально забить желудок полусырым горячим мясом.

Cтраница 2 Страница Вот я и лежу сейчас, смотрю и стараюсь не думать о худшем, а легкое волнение тонким лезвием щекочет нервы. Солнце взошло и начало согревать теплом вершины, растворяя туман, внося резкость в размытые черты обстановки. Проявляющимся негативом прорисовывались пики гор, открывая поразительной красоты картину гигантского, созданного природой храма. Огромные, уходящие в небо высоты заслоняли горизонт, взгляд скользил и упирался в величественную мощь, накатывало ощущение собственной мелкоты и беспомощности. Густая серость осенних деревьев, покрывавшая склоны, дышала опасностью, заставляя тщательнее всматриваться, вслушиваться в шорохи. Спасаясь от ярких лучей беспощадного солнца, ночная мгла зловещими тенями утекала в густой подлесок, прячась в тень вершин. В эти моменты главное не дать страху проникнуть в душу и глубоко засесть. Мозг автоматически включает натренированную защиту: мы — опасность, мы — охотники, а остальные — дичь. Адреналин мелкими порциями впрыскивается в кровь, учащая пульс, обостряя реакцию. Секундное наваждение липкого страха пропадает, уступая место холодному азарту хищника. Чувствую — группа испытывает то же. Гончие псы перед охотой — знаем, куда и зачем пришли, знаем, что рядом зверь, но пока сидим на поводке. Вот и легкий страх, и волнение, вызванное адреналином. Нет хуже, чем ждать. Приходится гнать разные мысли, сдерживать желание немедля действовать. Терпение очень ценится в разведке. Радиостанция заговорила булькающим, измененным голосом Азика: — Стриж, Стриж, я Ворон, прием, прием. Время встрепенулось и побежало в привычном темпе. Лица бойцов заметно посветлели, глаза блестят. Началась работа, товарищи в порядке, прикрывают. По моей команде группа осторожно снялась с места. Практически без лишнего шума, растворяясь в окружающей серости деревьев, двинулись по тропе. Напряжение спадает, уступая место легкой сосредоточенности, в случае опасности готовой в любой момент отдать тело во власть натренированных рефлексов. Огромным хищником крадемся, стараясь не шуршать опавшей листвой, приближаясь к черным, заросшим диким виноградом и мхом развалинам. Переспелые гроздья ягод каплями крови стекают по грубым камням. Старые серые каменные стены, разрушенные постройки, разбросанные по пологой вершине и занимающие порядком места. Воронки от снарядов, поваленные и обгорелые деревья — следы обстрелов — грубыми мазками подчеркивали мрачность картины. Теперь понятно, в этих руинах можно спрятать при умелом подходе и пехотный батальон. Достав из рюкзаков миноискатели и разбившись на боевые тройки, приступили к поиску. Провозившись почти до обеда, обыскав крепость и близлежащие развалины и ничего не обнаружив, группа сосредоточилась в небольшом распадке у ручья. Следов пребывания противника нет. На тропе, уходящей на перевал, отпечатки лап зверей. Уставшие, перепачканные липкой грязью и осенним мусором бойцы растворились на фоне грубых отвесных склонов оврага, прорезанного неугомонным ручьем. Миноискатели и щупы заняли свое место в огромных рюкзаках. Разочарование повисло густой пеленой. В разведке отсутствие результата тоже результат. Взорвав тишину, проснулась радиостанция: — Стриж, я Ворон, прием, прием. Струнами натянулись нервы, собранность судорогой прокатилась по группе. Быстро отдал приказ — задвигались, начали отходить. Беззвучно, короткими перебежками выбрались из распадка. Корявая растительность охотно принимает в свое царство, пытаясь укрыть и смазать силуэты людей. Опасность щекочет ноздри запахом пота и пожухлой осенней листвы. Ворон не унимается, докладывает, что численность противника увеличилась до двадцати. Бандиты рассредоточиваются по крепости и продолжают прибывать. Ушастый — радист на дальнобойной станции — пытается связаться с базой. Вот, блин, война, с неожиданностями и коррективами. Двигаемся, плавно перетекая от дерева к дереву, сливаясь с общей массой серости, растворяясь в осени. Ворон не замолкает, докладывает, что нас видит, видит и бандитов, тех все больше и больше. Противник занимает развалины и продолжает прибывать. Плохо, нет густой, все укрывающей зеленки. Чертова поздняя осень, сбросившая на землю так нужную сейчас листву. Переходим на бег, несемся тенями — стремительно, бесшумно, смешивая шуршание листьев под ногами со звуками играющего в голых ветках ветра. Ушастый не перестает терзать эфир, пытаясь связаться с базой. Выхожу в эфир, докладываю. Вызываю огонь по квадрату. Время летит стрелой, пронзая пространство. Одурманенный адреналином мозг смазывает четкость и детали. Окружающая картинка движется черно-белым немым фильмом — быстро, бессмысленно. Тишина, сдерживаемое дыхание, стук сердца. База хрипит голосом начальника штаба. Приказ: «Отход с квадрата, в контакт не вступать, по выходу доклад! » Вскочили, понеслись слаженно и тихо. Огибаем высоту Ворона, выскакиваем на противника. Быстрый, короткий бой, воздух сухо рассекают пули. Вышедшему навстречу боевику очередь из АКМа взрывает лицо, превращая в сплошную жуткую маску, окрашивая красными каплями потрескавшийся сухой ствол дерева. Группа быстро уничтожает остальных. База треском эфира взрывается в наушниках, непередаваемый русский мат обещает мне смутное будущее и спасительный огонь артиллерии. Ворон булькает по второму каналу — тоже контакт! Обогнули высоту, на бегу смотрю карту, назначаю точку встречи с Вороном, мозг работает как компьютер, посылает короткие заученные сигналы, переходя на режим отсутствия мыслей и полного автоматизма. Решения и команды выскакивают со скоростью бегущей строки в неоновой рекламе. Азик тоже снимается, отходит. Засвистело и забухало, артиллерия работает по квадрату, а группа несется в сторону перевала Каменные когти. Дальше чужая страна — туда нельзя. Поднялись на высоту, голый камень, спрятаться негде, ждем Ворона. Стрелки часов взбесились, в ушах стучит кровь.